ВС решал, придется ли жертве мошенников платить по кредиту

В декабре 2019 года Анна Новикова взяла кредит в банке "Хоум кредит энд Финанс Банк". Она предоставила свой номер телефона для идентификации. В марте 2020 года Новикова узнала, что на ее имя был оформлен еще один кредит в феврале того же года. Мошенники связались с ней, выдавая себя за сотрудника банка, и уговорили установить приложение для удаленного доступа к ее устройству. Через это приложение они получили доступ к ее устройству и оформили кредит на ее имя. Новикова получала СМС с кодами подтверждения, но аферисты удаляли их. Они перевели деньги на другую карту и также уплатили страховую премию. Новикова обратилась в банк и в полицию, и дело было возбуждено по факту мошенничества. Банк не смог доказать свою невиновность в этом случае.

Потерпевшая от мошенничества женщина обратилась в суд с иском. Она требовала признать недействительными и несостоявшимися договоры кредита и страхования, удалить информацию о кредите из ее кредитной истории, взыскать сумму кредита (826 000 рублей) и компенсацию морального вреда в размере 50 000 рублей, а также наложить штраф в размере 50% от взысканной суммы в пользу женщины. Банк возражал, указывая на то, что женщина предоставила свой номер телефона кредитной организации и подписала соглашение о дистанционном обслуживании при оформлении кредита в 2019 году. Банк считал, что согласие женщины на сделки в феврале подтверждалось сообщениями на телефон, которые она получала. Банк считал, что СМС-коды могут рассматриваться как простая электронная подпись.

Мнения судов были разделены. Сначала первая и апелляционная инстанции приняли сторону женщины. Они признали кредитный договор недействительным и деньги по нему неполученными. Банку было приказано удалить информацию из кредитной истории женщины. Также было определено, что страховая сделка недействительна. Суды считали, что женщина не планировала брать кредит и была уверена, что общается с мошенником, который спасет ее деньги. Они считали, что банк, как профессиональный участник кредитных отношений, действовал неосторожно. Суд учел, что деньги были получены третьим лицом и переведены на другую карту в другой финансовой организации.

Кассационная инстанция направила дело на пересмотр в апелляцию. Суд отметил, что договоры были подписаны СМС-кодами, которые подтверждали совершение сделок через дистанционные сервисы банка. Суд пришел к выводу, что все существенные условия договоров были согласованы. Кассация считала, что письменная форма договоров была соблюдена. Банк не несет ответственности за последствия, связанные с тем, что клиент предоставил свои данные третьим лицам. При повторном рассмотрении суд отказал в удовлетворении иска. Кассационная инстанция согласилась с таким выводом. В деле не было доказательств вины банка в произошедшем (дело № 8Г-30224/2022).

Банк проявил небрежность.

Новикова обратилась в Верховный суд, не согласившись с выводами нижестоящих судебных инстанций (дело № 9-КГ23-10-К1). Она ссылалась на решение Верховного суда от 23 июня 2015 года № 25, где указывается, что сделка представляет собой выражение воли лиц, направленное на создание, изменение или прекращение прав и обязанностей. Новикова утверждала, что она не выражала желания заключать спорные сделки с банком. Она также подчеркнула, что не получала заемные средства и что они были сразу же переведены на карту в другой банк лицам, чья личность не установлена. В отношении этих лиц ведется уголовное расследование. Кроме того, заявитель отметил, что договор кредита считается заключенным с момента получения денег, однако она не получала заемные средства.

Представитель истца, Екатерина Деренская, просила сохранить решение первой инстанции, которое удовлетворило иск. Председательствующий судья, Сергей Асташов, спросил, какие конкретно нормы права были нарушены в отношении заемщика. Согласно мнению юриста Новиковой, были нарушены положения Закона о потребительском кредите. Она обратила внимание на пункт 9 статьи 5 этого закона, где говорится о том, что кредитор должен согласовывать с заемщиком индивидуальные условия договора. В данном случае это не было сделано, отметила Деренская. Она также считает, что не была соблюдена письменная форма сделки в соответствии со статьей 820 Гражданского кодекса. Доверитель Новиковой не подписывал кредитный договор и не принимал на себя обязательства по нему. Кроме того, деньги, которые, якобы, должны были быть переданы Новиковой, были переведены третьим лицам. Это свидетельствует о том, что ответчик нарушил требования Банка России по обеспечению защиты информации при переводе денег, по мнению Деренской. То есть, с точки зрения юриста, банк проявил небрежность.

Банк заявил, что он не нарушал ничего. Новикова подписала простой электронной подписью как кредитный договор, так и договор страхования. Передача кодов третьим лицам является небрежностью самой истца. Ни банк, ни страховщик не несут ответственности за это. После выступления представителя Новиковой, слово было передано юристу банка, Максиму Жогову.

— Закон об оформлении кредита удаленно отменяет требования о том, как должен быть заключен кредитный договор и что должно быть в нем? — спросил Асташов.

— Нет, никоим образом, — ответил представитель банка.

— Тогда как в данном случае были согласованы индивидуальные условия кредитного договора? — поинтересовался Асташов.

— Все индивидуальные условия, предусмотренные законом, были согласованы сторонами через онлайн-сервис банка, — пояснил Жогов.

Затем председательствующий спросил, видела ли истец спорный кредитный договор. Юрист банка сказал, что он был в ее личном кабинете. С телефона клиента она вошла в онлайн-сервис банка, где можно подать заявку на кредит. Там и был размещен договор. Это подтверждается протоколом логирования (который является текстовым файлом, в котором автоматически записывается важная информация о работе системы или программы. В нем фиксируются данные об ошибках, действиях пользователей и других событиях, происходящих на сервере или в системе). Этот документ также указывает на то, что пользователь вошел в онлайн-сервис банка, ознакомился с размещенными там документами, — добавил юрист.

Судья Асташов обратил внимание, что протокол логирования трудно понять. Он написан на английском языке и содержит набор цифр. Председательствующий предложил юристу перевести и расшифровать документ, но тот не смог это сделать. На вопрос судьи о том, кто предложил перевести деньги в другой банк, Жогов сказал, что это сделала клиентка.

Председатель суда обратил внимание на то, что клиенту были отправлены сообщения на латинице, хотя согласно закону о защите прав потребителей, информация о услугах должна предоставляться на русском языке. Банк утверждал, что использует латиницу с использованием русского языка. Однако судья задал вопрос, не является ли русский язык частью алфавита, а не только слов и звуков. Юрист объяснил, что алфавит также является частью языка.

Затем судья заметил, что в памяти телефона клиента были обнаружены следы работы программ, которые позволяют удаленно управлять устройством. Судья спросил, есть ли информация о том, что оформление кредита связано с использованием этих сервисов. Банковский представитель сообщил, что клиент вошел в приложение банка с помощью своего телефона. Он также отметил, что хотя клиент утверждает, что кредит был взят мошенниками, нет подтверждения того, что клиент сам не совершил эти действия.

В результате коллегия по гражданским делам отменила решения апелляционного и кассационного судов и направила дело на новое рассмотрение в областной суд. Теперь апелляционный суд снова рассмотрит вопрос о действительности кредитных и страховых сделок. В прошлом Верховный Суд уже защищал клиентов банков в спорах, связанных с мошенничеством в сфере кредитования.

- В данном тексте были изменены имя и фамилия, чтобы сохранить конфиденциальность.