Добрый день, уважаемые читатели моего Блога в livejournal " Взгляд поверх очков", Тelegram канала "Советник Юстиции" и посетители интернет-ресурса "Доступное право". Подводя итоги года по делам о коррупции в среде судей и силовиков, нельзя ограничиваться лишь перечнем немногочисленных приговоров. Нужно задать главный вопрос: что перед нами — успехи «борьбы» или симптомы глубокой системной болезни? Давайте разберемся, используя два ракурса: официально-правовой и тот, что открывается при внимательном взгляде за кулисы.
Ракурс первый: Официальная правовая канва
Государство признает проблему. Коррупция в судебной системе — серьёзное явление, подрывающее основы правосудия. Правовое поле для борьбы с ней формально обустроено:
Уголовный кодекс: Статьи 285 (Злоупотребление должностными полномочиями), 289 (Незаконное участие в предпринимательской деятельности), 290, 291 (Получение и дача взятки) — главные инструменты квалификации.
Федеральный закон «О противодействии коррупции»: Задает рамки профилактики, декларирования доходов, урегулирования конфликтов интересов.
Внутрисистемный контроль: Верховный Суд РФ создает методички и комиссии по этике. Квалификационные коллегии судей охраняют статус судей, требуя своего разрешения на любые процессуальные действия против них, что, по официальной версии, защищает независимость суда.
Формы проявления, согласно этой канве, известны: взятки за решения, злоупотребления, незаконный бизнес. Проблемы выявления тоже признаются: латентность, особый статус судей. Создается картина сложной, но методичной работы системы по самоочищению.
Ракурс второй: Болезнь системы, а не общества
Однако статистика приговоров и резонансные дела этого года, как и предшествующих, рисуют иную, более тревожную картину, которая ставит под сомнение официальную риторику.
1. Не «больное общество», а инфицированные институты.
Нам настойчиво внушают, что коррупция — это наша, общественная болезнь, что это мы, граждане, «разносим заразу», пытаясь «решить» вопросы в тех же ГИБДД, Пенсионном фонде или Росреестре. Но давайте посмотрим на главные громкие дела года:
Ростов-на-Дону. Не рядовой гражданин, а председатель областного суда Елена Золотарёва с группой высокопоставленных сообщников создала цех по продаже правосудия. Взятки в миллионы за отмену приговоров, смягчение наказаний, исход гражданских споров. Это не «бытовая» коррупция отчаяния, это системный бизнес на вершине судебной власти.
Москва, Татарстан, Самарская область. Судьи, прокуроры, полицейские чины. Речь идет не о «мелкой дичи», а о «мытарях» новой формации, для которых государственная должность — инструмент обеспечения «пирамиды» и личного обогащения.
2. Цифровизация безнаказанности.
Эволюция от чемоданов к переводам через подставные фирмы, оплате лечения и «юридическим консультациям» — это не победа над коррупцией, а ее адаптация. Она становится тоньше, изощреннее, а главное — еще менее доступной для взгляда обывателя. Параллельно мы видим случаи вопиющей безнаказанности, когда судьи, вынесшие сомнительные резонансные решения (как в деле Долиной), не несут ответственности. Мантия неприкосновенности работает на них, а не на правосудие.
3. Зеркало с одной стороны.
И здесь мы подходим к главному. Если коррупция — системная болезнь властных институтов, то логична и системная реакция — ограничение прозрачности. Нам, гражданам, все сложнее заглянуть «по ту сторону зеркала»:
Закрытость данных: Реальная информация о работе аппарата правительства, детализированные решения судов (особенно высших инстанций), внутренние процедуры силовых ведомств (в первую очередь ФСБ) — это «тайна за семью печатями».
Контроль повестки: В суверенном информационном пространстве мы видим лишь то, что «высочайше повелели разрешить». Попробуйте найти независимый, глубокий анализ расходов или решений ключевых госорганов.
Выводы года:
Итоги 2025 года в сфере коррупционных дел против судей и силовиков оставляют двоякое ощущение.
Официально: Система работает, выявляет, наказывает. Приняты новые запреты, ужесточены наказания.
Реально: Громкие дела вроде ростовского — это вскрывшийся нарыв системной проблемы. Болезнь коренится не в «порочном обществе», а в самой конструкции власти, где чиновник и судья чувствуют себя не слугой закона, а мелким или крупным удельным князьком. «Цифровизация» взяточничества и тотальная непрозрачность институтов — две стороны одной медали: системы, которая борется не с причиной, а пытается управлять последствиями и — что важнее — контролировать наше восприятие этой борьбы.
Год показал: мантия Фемиды может быть не просто запачкана, а использована как ширма для самого циничного бизнеса. А главный вопрос — не сколько судей село, а почему система продолжает их порождать и делает все, чтобы нам было сложнее это увидеть.
P.S. Для тех, кому важно не только видеть фасад, но и понимать реальные механизмы работы правовых институтов, всегда открыты двери профессионального анализа. За детальной консультацией по защите ваших интересов в этой сложной системе — обращайтесь в личные сообщения. Контакты — в профиле.
